Рукописи с годами ветшают: бумага разрушается, чернила выцветают. Наша цель – сберечь почерк выдающихся петербуржцев, оцифровав буквы с оригинальных автографов поэтов и писателей и сохранив в виде шрифта.

Использование шрифта поможет отыскать индивидуальные особенности почерков, ближе познакомиться с пометками и письменными элементами черновиков, попробовать самостоятельно набрать любимые стихотворения шрифтом, имитирующим почерк их авторов.

Авторы проекта: Софья Сенич и Григорий Кузьменко

Облик Санкт-Петербурга создают не только гранитные набережные, мосты и пастельные фасады, но и арт-объекты, элементы рукописей в городском пространстве и надписи на стенах. В частности, расписанная стихами и цитатами стена возле Музея Ахматовой.

К этому зданию в самом центре города может прийти каждый, чтобы собственноручно написать на фасаде дома то, что хочется. Одни признаются в любви, другие оставляют строки песен, а кто-то выражает свои мысли в прозе.

Но есть то, что ни с чем не спутаешь, – фирменные пометки в черновиках и подпись с буквой «А». В разные годы Ахматова подписывалась по-разному, но каждая подпись способна рассказать интересную историю:

До середины 1950-х годов Анна Ахматова старалась не сохранять рукописей. Она оставляла стихотворения в собственной памяти и просила близких друзей заучивать их наизусть. Произведения стали снова издаваться лишь после XX съезда партии и освобождения сына Анны Андреевны – Льва Гумилёва. Сама Ахматова привычку творить без черновиков называла своей «аграфией». Так, одна из самых значительных поэм XX века – «Реквием» – с середины 1930-х годов и до 1962-го (года первой публикации на Западе) существовала исключительно в устном формате. Ахматова читала главы друзьям, они запоминали строки, а рукопись сжигали. Лидия Чуковская, близкая подруга поэта, вспоминала:

– Альбом был сделан по заказу в 1878 году, в Ницце, для Софьи Энгельгардт. Она сама не использовала альбом, а вот поэт, фотограф и коллекционер Лев Горнунг использовал. В альбом он иногда вклеивал листы с автографами или просил, чтобы записи оставили прямо в нём. На первой же вклейке – стихотворение Ахматовой 1926 года. Есть автографы Осипа Мандельштама, Арсения Тарковского, Пастернака...

Машинописные варианты «Поэмы без героя» Анна Андреевна дарила своим друзьям. В 1946-м один из таких экземпляров был подарен Александру Осмёркину, литератору и издателю, в 1949 году сосланному в тот же лагерь, что и Николай Пунин (второй муж Ахматовой). После смерти Сталина Сорокина реабилитировали одним из первых. Известно, что его вызвали в администрацию лагеря, сказали: «Вы свободны». Но до барака он уже не дошёл – умер от разрыва сердца.

Так Ахматова подписала свою работу (1959, Комарово).

Так Ахматова подписала своё произведение в альбоме коллекционера Л. Горнунга (1926).

Так Ахматова подписала своё произведение в альбоме коллекционера Л. Горнунга (1926).

Судьба рукописей Ахматовой не менее драматична, чем её собственная. Всё, сохранившееся после войны она сожгла после очередного обыска и ареста сына. Это произошло в Фонтанном доме – том самом, где ныне находится музей, посвященный творчеству Ахматовой. На логотипе рукописная буква «А» – так Анна Ахматова подписывала свои стихи.
В музее хранится множество рукописей поэта. Среди них письмо Сталину, весточки близким из Ташкента, черновики стихотворений. Здесь можно найти и один из вариантов автобиографии Ахматовой. Другой хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства.
На основе этой и других рукописей поэта мы создали шрифт, с которым хотим вас познакомить.

В Круглом зале музея, на полу в центре экспозиции, можно заметить спираль – этим символом Анна Андреевна завершала мысль или абзац в черновиках. Другой характерный для ахматовских рукописей росчерк – знак под текстом, в конце рукописи, главы или абзаца.

Ещё одна типичная для Ахматовой черта – значок для разделения абзацев.

«Отечественная война 1941 года застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, я вылетела на самолете в Москву. До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила новости о Ленинграде, о фронте. <…> Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе. Тогда же возникли очерки "Три сирени" и "В гостях у смерти" – последнее о чтении стихов на фронте в Териоках. Проза всегда казалась мне и тайной и соблазном. Я с самого начала всё знала про стихи – я никогда ничего не знала о прозе. Первый мой опыт все очень хвалили, но я, конечно, не верила. Позвала Зощенку. Он велел кое-что убрать и сказал, что с остальным согласен. Я была рада. Потом, после ареста сына, сожгла вместе со всем архивом».

Главный хранитель Музея Ахматовой Ирина Иванова рассказывает, что почерк поэта в течение жизни менялся несколько раз. В 20-е годы он был резковатым и заострённым, а к 50–60-м – таким, о каком Иосиф Бродский сказал: «Вы напишете про нас наискосок...».

Ирина Иванова отметила, что при работе с рукописями основная сложность – определить их подлинность. Очень важно при передаче автографов точно знать, из каких рук они – с какого архивного хранилища или частного собрания:

— Важно получить рукопись с хороших рук. Сейчас много «фальшаков». Чтобы их отличить нужен опыт для сравнивания с существующими подлинными автографами. Ещё должна быть и человеческая подготовка – если есть неизвестные ранее стихи или записи, то нужно сравнивать и анализировать, могла ли она такое написать, писала ли она в таком духе. Но выявить фальшаки довольно трудно. Для этого есть и химические исследования бумаги, карандаша. И тогда комплекс таких мер может выявить, принадлежит рукопись Ахматовой или нет.

© Виртуальный музей дизайна Санкт-Петербурга 2022

Авторы: Софья Сенич и Григорий Кузьменко

Особая благодарность за помощь при создании проекта